Мои обе бабули жили мирно и дружно, были подругами, пока на свет не появились внуки
Мои обе бабули жили в одном селе. Жили мирно, в молодости даже были закадычными подругами. Наверно именно поэтому решили и породниться — младшую дочь бабушки Тани сосватали за старшего сына бабушки Анисии. Молодые были только «за».
Их мир перешел в обоюдный террор любовью, когда на свет появились мы, их внуки. И даже не в момент нашего появления на свет, а тогда, когда нас привозили «на деревню бабушкам» на всё лето.
Мы их звали Бабанися и Бабтаня, за глаза, конечно. Чтобы как-то отличать в разговоре одну от другой. А в глаза — бабушка, бабуля, бабулечка и ба-а-аб, если та куда-то девалась. ))
Привозили нас всегда сначала к Бабанисе — папиной маме.
…Мы визжим и бежим обнимать бабушку, идем в хлев смотреть корову Кнопку, начинаем тискаться с котами и кошками, живущими у бабушки в задней избе. Обнимаемся с волкодавом Букетом, который бегает на длинной, на весь двор, цепи. Букет визжит и радуется нам громче всех — свобода!.. Ему теперь будет позволено сопровождать нас на речку и в лес.
Отец вместе с любопытными соседями, которых набилось преизрядно во двор, носит из машины поклажу.
Потом бабуля зовет нас за стол, «покушать с дороги». Стол ломится от всяких пирогов, ватрушек и разных сортов варенья. Наверно, там и другие разносолы присутствовали, но память сохранила только вот эту бабушкину стряпню, восхитительно пахнущую детством!
И когда мы садимся за стол, на пороге избы возникает Бабтаня, со своими ватрушками и пирогами. Ни минутой раньше, ни минутой позже!
Опять визг, обнимашки и веселая кутерьма. «Мнуки» приехали!
А отец идет ремонтировать бабушкино хозяйство — где подбить, где подтянуть, где калитку перевесить на новые петли…
Вечером — дележка продуктов и гостинцев.
И уже ближе к ночи отец везет Бабтаню к ней домой, с ее долей харчей и подарков. Бабтаня по дороге берет с зятя «Микалая» честное-пречестное слово, что доступ к внукам у обеих бабушек будет абсолютно одинаковым и равным.
Переночевав, утром отец уезжает, увозя нехитрые бабушкины гостинцы — масло, сметану, яйца, каравай домашнего хлеба, пироги, ватрушки и варенье. А на переднем сиденье, рядом с ним, в той же льняной скатерти, едет теперь четверть самогона — подарок Бабтани. Зятя Бабтаня уважала!.. ))
И начинается наша вольная жизнь в деревне!
Но, речь я веду не о ней.
Живем мы в деревне просто. Утром на завтрак чугунок вареной картошки, крынка молока, испеченный в печи хлеб и всякие «цацки», как зовет их бабуля. Цацки — это всякие добавки к основному блюду, картошке. Это могут быть и соленые огурцы или грибы, и моченые яблоки, и квашенная капуста, и соленые помидоры, и каленные в печи яйца, и даже мед или варенье — не все из нас любили картошку.
Днем — мясные «шти» или «борч» (у Бабтани «борш»). Вечером — какая-нибудь каша. И неизменная крынка молока. И конечно же «цацки».
По воскресеньям нам жарят картошку и макароны с яйцами. «Шти» разрешается не есть… И обязательно пироги — это праздничная еда, но внуки для обеих бабушек это и есть праздник. Ложки на столе у обеих бабушек деревянные. Металические прячутся «до особого случАя».
…Так живем мы до воскресенья. В воскресенье происходит «ротация» бабушек. Бабтаня появляется около дома Бабаниси после вечерней дойки. Но в дом не заходит, а начинает взывать под окнами,
— Аниська!.. Мнуков собира-ай!.. Моя очередь чичас!
Поорав «для порядку» под окнами, Бабтаня садилась на скамейку около крыльца, ожидая «мнуков». Мнуки выходили с узелками, в которых хранились наши простенькие пожитки.
И происходила душераздирающая сцена прощания. Хлюпая носами, мы обнимались с двоюродными. Хотя завтра мы вместе с ними же и играли на улице.
Бабанися рыдала в голос, как будто провожала нас на войну. «Война» находилась в двухстах, примерно, метрах от ее дома — только перейти огородами на другую улицу.
Бабтаня в прощании дипломатично не участвовала и стояла возле телеги, с запряженный в нее Ночкой. Ночка, пожилая уже кобыла, досталась Бабтане в качестве колхозной премии за какие-то фантастические надои молока.
Бабтаня ужасно форсила Ночкой. Как-никак, собственный транспорт!
Мы, дети, любили Ночку — скоблили и чистили ее так, что нас приходилось гонять от нее.
…И вот эта Ночка везла нас от Бабаниси на «войну». Чтобы через неделю, под рыдания уже Бабтани, вернуть нас со второй «войны» на первую.
Ритуал повторялся до мелочей, только бабушки менялись ролями. Тем более, что у Бабтани летом гостили еще одни наши двоюродные — две дочки маминого старшего брата. Так что, сценарий был один и тот же.
Нам, главным героям этой драмы, полагалось проникнуться печалью момента и участвовать в общей скорби. Если кто-то из нас начинал хихикать, бабуля, не прерывая рыданий, отвешивала ему подзатыльник.
И это все при том, что независимо от места ночевки, мы по несколько раз за день забегали к обеим бабушкам. Да и бабули часто шастали к друг другу в гости — «цаю с баранками» похлебать у самовара и «тыквишные» семАчки полузгать.
Но, ритуал есть ритуал — и его строго блюли обе соперничающие стороны. ))
Так и кочевали мы каждую неделю от одной любящей Души к другой, совершая круговорот Любви в природе…
***
…Давно уже нет на свете наших бабулечек… У нас, у всех троих, уже свои «мнуки»…
Но, как же хочется порой вернуться за тот некрашенный, скобленный стол, на котором стоит картошка с «цацками»…