Пришла на работу, а Степановна, коллега моя, в задумчивости. Спросила ее, что такое страшное случилось.
— Похоже, муж заболел. — махнула рукой Степановна. — От еды отказывается. Никогда отсутствием аппетита не страдал, а вчера вдруг отказался от обеда и ужина. Вот переживаю. Сама на смену ушла, а он дома, не работает же. Вдруг плохо станет, позвонить не сможет. И мы разошлись по своим местам.
На следующий день я пришла на работу. Степановна уже не задумчивая, а сердитая.
— Как твой муж? — спрашиваю.
Грибок не пропадет от химии! Вы только погубите кровь. Смажьте его обычной…
Смотреть »
Амосов: «При давлении свыше 130/90, надо почистить сосуды. Простейший способ: 3 дня пить отвар из..
Смотреть »
— Ой, — снова машет рукой коллега, — и не спрашивай. Убила бы! Я на выходные купила в магазине копчёную грудинку. Такая грудинка была — чудо! И цена подходящая. Не раздумывая взяла сразу полтора килограмма, разрезала на три части, две убрала в морозилку, чтобы не испортилась, одну просто положила в холодильник. Думала, приду с работы, будет с чем чай попить.
Прихожу в обед, спрашиваю мужа, греть ли ему суп. А он лежит на диване и говорит, что есть не хочет, аппетита нет. Ну, может, кашу доел, пока меня не было. Сама суп себе согрела пообедала. Села чай пить, вспоминаю — вроде что-то к чаю брала. Открыла холодильник, посмотрела по полкам — ничего нет.
А, думаю, склероз. Наверное, хотела грудинку из морозилки достать да забыла. Вытащила кусок, бросила на полку, пусть доходит, вечером с ней чай будем пить.
Позже сестра пришла в гости, принесла с собой пирожков. Поели, попили чаю. Спросила мужа, будет ужинать или нет. А он лежит вялый такой, и говорит — по-прежнему нет аппетита.
Ну а вчера пришла с работы. Думаю суп — это хорошо, но у меня же где-то грудинка была, я ее так и не попробовала. Открыла холодильник — нет грудинки. Открыла морозилку — нет грудинки! Смотрю на мужа, а тот в усы улыбается..
А я тут за него переживаю, заболел мой супруг драгоценный! Конечно, откуда взяться аппетиту, если он в одно рыло полтора килограмма грудинки умял? — сердилась Степановна. — Говорит так вкусно было, что не мог остановиться. Не разговариваю с ним теперь.